"Он (Н.К.Рерих) исходил из Тонкого мира и звал к его освоению. Но эта непременная часть бытия коварна, правильное ее значение каждый находит сам для себя. Еще труднее решить задачу связи двух миров. Многие в ее решении безнадежно запутываются. Тонкий мир засасывает людей со слабой волей, как алкоголь пьющего человека. Проявляясь в плотном мире, как некий потусторонний феномен, он заставляет поверить в свою абсолютность, в свою непререкаемую правоту. Раз получив зов из тонкого мира, человек следует за ним вслепую, не желая считаться с тем, что он еще более относителен, чем плотное состояние материи, в котором мы живем, и который является также обязательной областью Бытия. Здесь не может быть приоритета, а есть взаимосвязь, порождающая множество факторов. Имеющий такие же, даже еще большей амплитуды, градации, как мир плотный, тонкий мир находит проявления в нем наиболее близкими к земле аспектами, а именно — астральными построениями. Ими же зачастую пользуются и Силы Высшие при вынужденных вмешательствах в человеческую жизнь. Своим сердцем человек должен почувствовать откуда он слышит зов, будет ли он Голосом Иерархии или голосом пустой оболочки, застрявшей в Астрале и твердящей то, что ему удалось на земле совершить. Как отличить «Вещие сны» от простых, навеянных мимолетной земной мыслью или чьими-то несбыточными фантазиями? И этот вопрос стоял перед Рерихами, которые уже знали Водительство Высшее и Руководительство Учителя. Во всем приходилось разбираться самостоятельно, идти на ощупь по едва различимым кармическим вехам." П.Ф.Беликов "Рерих". Тропинки. Царя мы настигнем в лесу. Не помешают нам люди. Там мы спросим Его. Но Царь всегда ходит один, а лес весь полон тропинок. неизвестно, кто ими прошел, проходили жители ночи. Молчаливо прошли и ушли. Днем пустынно в лесу. Птицы молчат и ветер молчит. Царь наш далёко ушел. Замолчали пути и тропинки.
Продолжение. Поверить? Наконец мы узнали, куда прошёл Царь наш. На старую площадь трёх башен. Там Он будет учить. Там Он даст повеления. Скажет однажды. Дважды наш Царь никогда не сказал. На площадь мы поспешим. Мы пройдем переулком. Толпы спешащих минуем.. К подножию Духовой башни мы выйдем. Многим тот путь незнаком. Но всюду народ. Все переулки наполнены. В проходных воротах теснятся. А там Он уже говорит. Дальше нам не дойти. Пришедшего первым не знает никто. Башня видна, но вдали. Иногда кажется, будто звучит Царское слово. Но нет. Слов Царя не услышать. Это люди передают их друг другу. Женщина - воину. Воин - вельможе. Мне передаёт их сапожник сосед. Верно ли слышит он их от торговца, ставшего на выступ крыльца? Могу ли я им поверить?
ЗАВТРА ? Я знал столько полезных вещей и теперь все их забыл. Как обокраденный путник, как бедняк, потерявший имущество, я вспоминаю тщетно о богатстве, которым владел я давно; вспоминаю неожиданно, не думая, не зная, когда мелькнет погибшее знанье. Еще вчера я многое знал, но в течение ночи все затемнело. Правда, день был велик. Была ночь длинна и темна. Пришло душистое утро. Было свежо и чудесно. И озаренный новым солнцем забыл я и лишился того, что было накоплено мною. Под лучами нового солнца знания все растворились. Я более не умею отличить врага от друзей. Я не знаю, когда грозит мне опасность. Я не знаю, когда придет ночь. И новое солнце встретить я не сумею. Всем этим владел я, но теперь обеднел. Обидно, что снова узнаю нужное не ранее завтра, а сегодняшний день еще длинен. Когда придет оно - завтра? Здесь утверждается, что сознательное строительство жизни достижимо в слиянии приобретенных в каждом новом воплощении знаний с накоплениями прошлого, отложенными в «Чаше». Пробудить индивидуальную память помогает «коллективная» память человечества. Н. К. как бы фиксирует связь времен, запечатленную в анналах истории, ту преемственность знаний из поколения в поколение, которая хранит в веках Путеводные Знаки Плана Владык. Этот План предусматривает обновление жизни через духовное преображение человека. Русский поэт Гумилев довольно удачно выразил это в строках: Крикну я, но разве кто поможет, Чтоб душа моя не умерла, Только змеи сбрасывают кожи, Мы меняем души, не тела.Действительно, никто, кроме самого человека, не в состоянии закрепить в нем память до такой степени, чтобы вызвать к творческой деятельности накопления всех бывших существований, а до тех пор, покамест он этого сам не добьется, бессмертие для него будет пустым звуком. П.Ф.Беликов "Рерих".
Друзья, позволю себе немного отступить от темы "Сюиты". И приведу фрагмент из статьи Гунды Рудзите "Как я искала Сына Севера" ("Рерих и Латвия") «МЫ ИЗ СКАНДИНАВИИ…» Много легенд о происхождении Рериха! И сам Николай Константинович гордился своим древним скандинавским родом, связанным с именем Рюрика. Одно из самых прекрасных сказаний – поэтическая улыбка Алексея Ремизова: «Из-за моря Варяжского дыбучими болотами, лядинами, дикой корбою показался на Руси муж, как камень, с кремнем и плашкой, высек жаркий огонь и сотворил себе град камен. И на версты вокруг города стал от жарких костров жаркой цвет. А трон его из алого мха, царский венец из лунного ягеля, меч и щит из гранита…" И вот через сколько веков опять показался на Руси, но уже не с моря Варяжского, из Костромы города, осел в Петербурге на Мойке, уже не Рорик, как величали его в Новегороде, а Рерих. И, как когда-то, он построил свой каменный город. Вспомнил, как сон, и рассказал нам о камнях, о морях, где плавал с дружиной, о великанах, о змее, о нойдах, об ангеле грозном, и как строилась Русь, и как измена русских князей отворила врагу ворота на Русскую землю. Синь его от сини северных сумерок. Зелень от морской муравы. Жаркой цвет от жарких костров. Пламя от пламени стрел цареградских». Поэты и писатели с восхищением вспоминают героическое время викингов. Безусловно, фамилия Рерих скандинавского происхождения. «Ру», «ро» – слава, «рик», «рих» – богатый, «Рерих» – богатый славой. «Рюриками» или «Рориками» в старину называли старейшин рода. Николай Константинович сделал небольшой цветной витраж – древний герб своего рода. На нем воин в кольчуге, который в одной руке держит меч, в другой – лавровую ветвь, а также лилия, две звезды и три колоса у ног воина. Герб был также помещен на почтовой бумаге Рериха. Иногда, когда бумага была голубой, более плотной, он был вытеснен золотом. В семейных преданиях упоминается Рерих – рыцарь Ордена тамплиеров в XIII веке, а также служитель церкви в средние века. В Россию предки Рериха попали во время Северной войны в начале XVIII столетия. Легенда гласит, что в армии Карла XII был шведский генерал Рерих, который отказался выполнить приказ – разрушить церковь, сказав: «С Богом не воюю». Генерал остался в России и поступил на службу к Петру Первому, пожаловавшему ему имение под Костромой. Юрий Николаевич рассказывал, что во время войны к ним в Петербург приехала из Костромы молоденькая сестра милосердия, назвавшаяся родственницей, и передала письмо от своей матери. Возможно, до сих пор в тех краях живут родственники Н.К. Рериха." Картина Н.К.Рериха "Вайделоты". На поляне среди священных дубов творятся древние обряды. Скандинавская тема.
Наверное, всю жизнь Н.К.Р. и Е.И.Р. искали, получали и разгадывали эти "Путеводные Знаки Владык". По крайней мере, эти стихи относятся к 1916 - 1918 гг, когда Николаю Константиновичу было уже за 40 лет...(1874-1947).Напрасно. Не видно знаков священных. Дай глазам твоим отдохнуть. Знаю, они утомились. Закрой их. Я за тебя посмотрю. Скажу о том, что увижу. Слушай! Вокруг нас та же равнина. Седые кусты шелестят. Озёра сталью сверкают. Безответно замерли камни. Блестят в лугах сияньем холодным. Холодны тучи. В морщинку сложились. Ушли бесконечно. Знают, молчат и хранят. Птицы не вижу. Зверь не бежит по равнине. По-прежнему нет никого. Никто не идет. Ни одной точки. Путника - ни одного. Не понимаю. Не вижу. Не знаю. Глаз свой ты напрягал бы напрасно. В толпу. Готово мое одеянье. Сейчас я маску надену. Не удивляйся, мой друг, если маска будет страшна. Ведь это только личина. Придется нам выйти из дома. Кого мы встретим? Не знаем. К чему покажемся мы. Против свирепых щитом защищайся. Маска тебе неприятна? Она на меня не похожа? Под бровями не видны глаза? Изборожден очень лоб? Но скоро личину мы снимем. И улыбнемся друг другу. Теперь войдем мы в толпу.
Продолжение. Время В толпе нам идти тяжело. Столько сил и желаний враждебных. Спустились темные твари на плечи и лица прохожих. В сторону выйдем, там на пригорке, где столб стоит древний, мы сядем. Пойдут себе мимо. Все порожденья осядут внизу, а мы подождем. И если бы весть о знаках священных возникла, устремимся и мы. Если их понесут, мы встанем и воздадим почитание. Зорко мы будем смотреть. Остро слушать мы будем. будем мы мочь и желать и выйдем тогда,когда - время. Сказано: «...Без зова никто не дойдет. Без Проводника никто не пройдет! В то же время нужно личное неукротимое устремление и в то же время готовность на трудности пути. По обычаю, приходящий должен известную часть пути пройти одиноко. Даже бывшие в непосредственном сношении с Нами перед приходом не ощущают Наших вестей, так должно быть по-человечески...». («Листы Сада М.», книга 2, ч. 3, V, 18.) Взойду. Голос еще раз подам. куда от меня вы ушли? Вас мне снова не слышно. Голоса ваши в скалах заглохли. Я больше не отличу голос ваш от ветки падения, от взлета птицы случайной. Призывы мои для вас тоже исчезли. Не знаю, пойдете ли вы, но хочется мне еще на вершину подняться. Камни уже оголились. Мхи стали реже, а можжевельник засох и держится слабо. Аркан ваш пригодным был бы и мне, но и один я взойду. 1917 г. Картина С.Н.Р. "Я иду одиноко."
Цикл стихов 1917 г. посвящен поиску Священных Знаков и Священного пути. Ключи от ворот.Волшебником буду сегодня и неудачу в удачу я превращу. Заговорили молчавшие. Обернулись назад уходившие. Закивали все грозные. Поникли все угрожающие. Мысли пришедшие, как голубь, залегли для управления миром. Самые тихие слова принесли бурю. И ты шел, как тень того, что должно наступить. И ребенком ты станешь, чтобы стыд не мешал тебе. Ты сидел у проезжих ворот. доступных для каждого плута. Спрашивал, кто хочет тебя обмануть? Что тут удивительного? Удачливый охотник найдет достойную охоту. Найдет вне страха. Но, получив удачу свою. уходя, знаю я, что не всех из вас я увидал. Лучшие встречи остались без завершенья. И много добрых мимо прошли или еще не дошли. А я их не знал. И переодетым я сидел между вами. И вы закутались в разные ткани. Молча хранили заржавленные ключи от ворот. Привратник. "Привратник, скажи, почему эту дверь затворяешь? Что неотступно хранишь?" - "Храню тайну покоя". - "Но пуст ведь покой. Достоверные люди сказали: там нет ничего". - "Тайну покоя я знаю. Её охранять я поставлен". - "Но пуст твой покой". - "Для тебя он пуст", - ответил привратник. См. продолжение: картины Н.К.Р.
Н.К.Рерих "Каракиргизы", 1931г. Н.К.Рерих "Илья Пророк", 1932г. А Н.К.Рерих "Священная Пещера", 1931г. Н.К.Рерих "Мощь пещер", 1925г. Почему именно эти картины я поместила сюда? Потому что в них есть впечатление таинства. Когда ищешь знаки...А это состояние сопровождало Н.К. всю жизнь. Безусловно, это мое личное восприятие. Приглашаю всех поделиться своими впечатлениями и чувствами.
« В 1915 году сам Н. К. пережил острое воспаление легких и ощутил дыхание смертного часа. Состояние здоровья было критическим, в мае о ходе болезни появился бюллетень в газете «Биржевые Ведомости». Болезнь вызвала осложнения в легких, что в ближайшие годы не раз выводило Н. К. из строя и побудило расстаться с городскими условиями жизни в Петербурге. В архиве Третьяковской галереи имеется запись Н. К. без даты: «Мне сказали, что я болен! Сказали, что я буду лежать. Буду смотреть в небо за окном. Может быть, больной я увижу иное небо! Может быть облака построятся в храмы. Дрожит воздух. Мелькают невидимые мушки. Когда же увижу иное небо? Не знаю, скоро ли буду болен опять. Если встану и уйду к делу, опять не увижу дальнего неба. Сегодня, может быть, мы его не увидим, но завтра, я знаю, мы найдем дальнее небо. Но чтобы молиться, я выйду из душного храма. Я уйду под облачный свод». Эта "запись без даты"( это стихотворение в прозе) помещена в сборнике "Цветы Мории" под названием "свод" Поиск «иного неба» ассоциируется с поисками «священных знаков». Скорее всего, приведенная запись относится к 1915 году, лето этого и следующего года Н. К. действительно провел «под облачным сводом» — в Валдайском крае, а в декабре 1916 года переселился из Петрограда в Карелию." П.Ф.Беликов "Рерих". И вот заключительные стихи из сюиты "Священные знаки": К нему. Я нашел наконец пустынника. Вы знаете, как трудно найти пустынника здесь на земле. Просил я его, укажет ли он путь мой и примет ли он благосклонно мои труды? Он долго смотрел и спросил, что у меня есть самое любимое? Самое дорогое? Я отвечал: "Красота". - "Самое любимое ты должен оставить". - "Кто заповедал это?" - спросил я. "Бог", - ответил пустынник. пусть накажет меня Бог - я не оставлю самое прекрасное. что нас приводит к Нему. 1920 г. Наш путь. Путники, сейчас мы проходим сельской дорогой. Хутора чередуются полями и рощами. Дети заботятся о стадах. К нам дети подходят. Мальчик нам подал чернику в бересте. Девушка протянула пучок пахучей травы. Малыш расстался для нас со своей в полоску нарезанной палочкой. Он думал, что с нею нам будет легче идти. Мы проходим. Никогда больше не встретим этих детей. Братья, мы отошли от хуторов еще не далеко, но вам уже надоели подарки. Вы рассыпали пахучую травку. Ты сломал корзиночку из бересты. Ты бросил в канаву палочку, данную малышом. К чему нам она? В нашем долгом пути. Но у детей не было ничего другого. Они дали нам лучшее из того, что имели, чтобы украсить наш путь. 1917 г.
Продолжение. Не открою. Усмешку оставь, мой приятель. Ты ведь не знаешь, что у меня здесь сокрыто. Ведь без тебя я наполнил этот ларец. Без тебя и тканью закрыл. И ключ в замке повернул. На стороне расспросить тебе никого не удастся. Если же хочешь болтать - тебе придется солгать. Выдумай сам и солги, но ларец я теперь не открою. 1917г.
В декабре 1916 года Семья Рерихов переселилась из Петрограда в Карелию. "Карельская природа, невольное уединение, сосредоточенность, которой нельзя добиться, живя в городе, много способствовали тому, что Зов был услышан и правильно истолкован. Это был Зов для всех четырех Рерихов, для Елены Ивановны, о которой Николай Константинович писал:«...жена моя Лада прозревала на всех путях наших. Нашла она водительство духа и укрепила она путь наш». И для их сыновей Юрия и Святослава, впервые познавших Священные Красоты Природы и значительность всего происходящего. Впоследствии Святослав Николаевич так скажет о впечатлении, которое произвела на него Карелия: «Среди многих переживаний как источников вдохновения я живо помню один случай, когда я был четырнадцатилетним мальчиком. Это было памятное богослужение в подземном склепе двух великих русских Святых, проводимое всеми отшельниками и анахоретами, которые вышли для этого из мест своего уединения. Здесь, в этом храме, вокруг гранитного саркофага стояли в торжественных одеяниях отрешившиеся от мира старцы. Их неподвижные, суровые и добрые лица были скрыты под покровом схимнических одеяний, и виднелись только серые, серые бороды. Худые пальцы держали длинные восковые свечи. Что может быть еще значительнее, чем состояние духа, когда находишься среди подвижников и можешь к их молитве присоединить свою? Я вижу это столь отчетливо, как много лет тому назад. Такие воспоминания не проходят, не тускнеют и вечно излучают свою Благодать». "Мой источник вдохновения", индийская радиопередача 7 марта 1980 г." А вот стихотворение, которым Николай Константинович как бы обращается к каждому из нас лично. Названа она Благодать. Дар мой прими, милый друг! Трудом и знаньем я накопил этот дар. Чтобы отдать его, я сложил. Я знал, что отдам его. На даре моём наслоишь радости духа. Тишина и покой. Среди восстания духа в дар мой твой взор устреми. А если хочешь слуге приказать дар принести, ты его назови БЛАГОДАТЬ. 1918 г.
"«Священные знаки» — это вехи для прозрения духа на его земном пути. Кармически они расставлены, но по закону свободной воли должны быть найдены и опознаны самостоятельно и, также самостоятельно применены при выполнении Поручения в каждом воплощении. Это общий Закон для всех рожденных, и, именно, в силу этого Космического Закона каждое воплощение Великого Духа, который опережает свою эпоху и появляется, чтобы возводить земные ступени светлого будущего, — является Жертвой. Скажем больше — вся торжественная обстановка и вынужденное одиночество учили Рерихов прислушиваться к Голосу Безмолвия. Впервые он прозвучал для них, именно, среди природы Карелии. Она явилась для них рубежом между освоением плотного мира и сознательным началом достижения плана мира Тонкого. До пребывания в Карелии мы наблюдаем лишь отдельные, не связанные между собой прикосновения к Тонкому миру. Они стоят вне всякой связи с действиями Рерихов, не оказывают на их жизнь сколько-нибудь значительного влияния. Рерихи прислушиваются к его феноменам, стараются разобраться в них, но их земная жизнь проходит в подчинении земным обстоятельствам. Они явно превалируют при принятии тех или иных решений. Рерихи закончили часть пути, который суждено было пройти одиноко. Отныне они знали о Покровительстве, о возложенной на них задаче и приступили к ее исполнению. Приступили с полным знанием всех трудностей Служения и полной готовностью преодолеть их. Этим и заканчивается их срок пребывания в Карелии. К тому же дальнейшее пребывание в Карелии для Рерихов теперь связано с рядом неудобств. Они оставались русскими подданными, финны же относились весьма неодобрительно к русским, осевшим в пограничной полосе. К этому времени относится переписка с финским художником Акселем Галленом. Рерих пишет ему из Тулонсаари: «...С 1 сентября снова начнется выселение русских, проживающих в Финляндии. На этот раз никто не сможет остаться. Потому что оставят только тех, у кого есть работа или жилье. Не имея ни того, ни другого, я окажусь среди высланных. ...Я сразу подумал о Тебе. Твое имя мне поможет. Мне очень неловко Тебя снова беспокоить, но что делать. Я утешаюсь тем, что может позже смогу Тебе помочь. Как бы хотел видеть Тебя, поговорить с Тобой, знать что Ты думаешь о том хаосе, который нас окружает. Если бы нас не преследовали, мы бы остались здесь еще на три недели, а на зиму остались бы в Выборге (там у нас намечено жилье)». Мы не располагаем сведениями о вмешательстве Галлена в защиту Рериха, но знаем, что приблизительно к этому времени поступило ему предложение из Стокгольма организовать там персональную выставку. Ее вернисаж состоялся 8 ноября 1918 года. Впервые за продолжительное время Рерих вышел из изоляции на широкую европейскую арену. Между тем, его уже успели похоронить. В далекой Сибири распространился слух о его якобы гибели там. Известный русский поэт, друг Маяковского, Николай Асеев написал по этому случаю стихотворение, датированное 14 октября 1918 года и прочтенное на вечере, посвященном памяти Рериха. Вот оно: РЕРИХ Тому, кто шел на безымянный берег, в могилу клали меч, копье и лук. Кто ж на щиты тебя поднимет, Рерих, последний, может, рюриковский внук? Вели коня в седле за павшим князем, и посреди вонзенных в землю стрел гроб на костер слагали, а не наземь, чтоб он при всех в живом огне сгорел. А ты, плененный древней русской сказкой, влюбленный в память сумрачных времен, — твой конь увяз среди трясины вязкой во тьме, в лесу до шелковых стремян... Но верим мы: пройдут года, и ты, чей упорный взор испепелял века, восставишь старый, пламенный обычай — ладью времен вернет твоя рука. Не нашим поколеньем, быть может, грядущим — исполнен будет он: зажгут костер, тебя на щит возложат и понесут весной на горный склон. Промчатся снова кругом лета, зимы... О юноши, взгляните же назад: Князь на костре горит неугасимо, и пламя, пламя плещется в глаза! Поэт не знал, сколь пророческими окажутся его слова. Через три десятилетия на Гималайских склонах будет зажжен костер, и тело Рериха предадут всеочищающему огню. Но это случится уже после того, как Учение Агни-Йоги будет дано грядущим поколениям и негасимое Пламя Живой Этики вернет «Ладью времен» — издревле живое Слово истины. Пока же Рериху предстояло самому заботиться о том, чтобы его конь «не увяз среди трясины вязкой во тьме, в лесу до шелковых стремян». П.Ф.Беликов "Рерих".
Могу добавить-сейчас я живу в Сортавале,недалеко от острова Тулон,где почти сто лет назад жили Рерихи.На самом острове следов жилья не осталось,в советское время на этот остров летом перевозили колхозную скотину,на луга.А в Сортавале я нашёл только одну мемориальную доску на бывшей финской гостинице. Места здесь сказочные:скалы,Ладога,острова-красота необыкновенная,воздух чистейший,не зря здесь на Рерихов сошло откровение.
"В 1916 году был начат цикл - сюита «Благословенному». Судя по стихам этого цикла, Явления Учителя имели место ночью, во сне. Они рождали новые мысли и устремления, которые трудно было сочетать с повседневными личными заботами и с той кровавой эпопеей, которая решила тогда судьбы народов и государств. Знание, вера во Владыку были непоколебимыми, но Указы, приходившие в кратких ночных прикосновениях, в осторожных намеках, в иносказаниях требовали самостоятельной расшифровки, собственных выводов, инициативы в действиях. Стихотворение «Благословенному» (1916г.) приоткрывает завесу над первыми посещениями Учителя": Уводящий. Приходящий в ночной тишине, говорят, что Ты невидим, но это неправда. Я знаю сотни людей, и каждый видел Тебя, хотя бы один раз. Несколько бедных и глупых не успели твой лик разглядеть, изменчивый многообразно. Ты не хочешь мешать нашей жизни. Ты не хочешь нас испугать и проходишь в тишине и молчаньи. Глаза твои могут сверкать, голос Твой может греметь. И рука может быть тяжела даже для черного камня. Но Ты не сверкаешь, Ты не гремишь, и не дашь сокрушенья. Знаешь, что разрушенье ничтожней покоя. Ты знаешь, что тишина громче грома. Ты знаешь, в тишине приходящий и уводящий. Это изображение Владыки Аллал-Минга, полученное Н.К.Рерихом способом автоматического письма.
"«Благословенному» — это связь с Учителем М., поиск Его Ведущей Руки, Его касаний, ощущение Его Присутствия, неустанное предстояние перед Ликом наиболее Близким и вместе с тем наиболее Непосредственным в наших земных условиях." Утром. Не знаю и не могу. Когда я хочу, думаю,- кто-то хочет сильнее? Когда я узнаю,- не знает ли кто еще тверже? Когда я могу,- не может ли кто и лучше и глубже? И вот я не знаю и не могу. Ты, в тишине приходящий, безмолвно скажи, что я в жизни хотел и что достигнуто мною? Возложи на меня свою руку,- буду я снова и мочь и желать, и желанное ночью вспомнится утром. 1916 г. Свет. Как увидим Твой Лик? Всепроникающий Лик, глубже чувств и ума. Неощутимый, неслышный, незримый. Призываю: сердце, мудрость и труд. Кто узнал то, что не знает ни формы, ни звука, ни вкуса, не имеет конца и начала? В темноте, когда остановится всё, жажда пустыни и соль океана! Буду ждать сиянье Твоё. Перед Ликом Твоим не сияет солнце. Не сияет луна. Ни звезды, ни пламя, ни молнии. Не сияет радуга, не играет сияние севера. Там сияет Твой Лик. Всё сияет светом его. В темноте сверкают крупицы Твоего сиянья. И в моих закрытых глазах брезжит чудесный Твой Свет. 1918 г.
"После 1910 года Н. К. и особенно Е. И. часто имели очень яркие, образно четкие, запоминающиеся сновидения. По ним создавалось много картин. Так, например, картина «Ангел Последний» (1912) — точное воспроизведение сна Е. И." "Ноябрь 1919г. Стою на балконе занимаемого нами Лондонского дома, откуда далеко видны площадь и боковые улицы. Небо свинцовое, сумрачное, во всей атмосфере нечто необычайно тяжелое, зловещее; люди темные и серые снуют вдоль улиц и спешат укрыться от надвигающейся грозы. Небо быстро темнеет, и на западе стало чернее черного. На фоне этой жуткой тьмы внезапно вырисовывалась, занимая собою полнеба, гигантская, розовая и блистающая огненно-красная фигура Архангела на столбах света, со сворачивающимся свитком в руке и большим золотым ключом у пояса. Красный Вестник на столбах света." Е.И.Рерих. "У порога Нового Мира. Сны и видения" "Перед Первой Мировой войной в искусстве Николая Константиновича с особой силой прозвучала тема возмездия, впервые раскрытая в полотне "Ангел последний" (1912). Над объятой пламенем землей - непреклонно стоящий среди клубящихся огненных облаков ангел, воздающий по заслугам за все содеянное зло, а на далеком горизонте - сверкающие зарницы оповещают о новой жизни на очищенной от скверны планете." "...И пролетит над землею Ангел конца, Грозный, прегрозный! Красный, прекрасный! Ангел последний." Так грезилось художнику еще в 1912 г.П.Ф.Беликов "Рерих".
ОХОТА " Со школьных лет обнаружились всякие легочные непорядки. Затем они перешли в тягостные долгие бронхиты, в ползучие пневмонии, и эти невзгоды мешали посещению школы. Как только осенью мы возвращались из Извары в питерские болота, так сейчас же и начинались нескончаемые простуды, и уберечься от них было почти невозможно. Наконец, после третьего класса гимназии домашний доктор серьезно призадумался и решил — радикальный исход. "Нужно и зимою ездить в деревню, пусть приучается к охоте. В снегах и простуду как рукой снимет". По счастью, этот врачебный совет был исполнен. В это время управляющим в Изваре был Михайло Иванович Соколов, почти топтыгин по виду и по своей любви к охоте и лесу. Открылась совершенно новая страница радости. На лыжах ходили за лисицами, "тропили" рысей, посылали лесничих выведать медвежьи берлоги — много увлекательных радостей. А уже когда настанет весна с глухариными и тетеревиными токами и с тягою вальдшнепов, тут уже всякие простуды должны уйти. Потом и без ружья можно бы провести ночь в лесу или на лыжах пробираться по сугробам. Но вначале, особенно же под руководством занятного Михайло Ивановича, вся обстановка охотничья казалась какой-то сказкой. Убийственная часть этого занятия скоро отпала, просто сама собой отмерла, стала несовместимой. Но впечатления весенних ночей и восходов, гомон птичьего базара, длинные хождения по зимним лесам — все это навсегда вносит особый склад жизни. Недаром охотничьи команды являются самыми зоркими и подвижными воинскими частями, — они больше всего соприкасаются с природою. Бывало, мы уходили в лес на несколько дней. Не однажды долго плутали. В то время уезды, смежные с Псковской областью, были очень лесисты. Так один раз мы проплутали целых три дня, пока выяснилось, что подошли к самой станции Дивенской. Это блуждание по разнородному лесу, по обширным моховым болотам с опасными бездонными "окнищами" потом долго вспоминалось. Местный проводник в каждой опушке и роще признавал давно знакомые места, но, приближаясь, мы оказывались где-то очень далеко от дома. Но никто не сетовал, и новые впечатления лесного царства навсегда отразились. Курганы — летом, охота — зимою и весною дали настоящие радости..." " Вот бы вспомнить что-нибудь самое первое! Самое раннее! Вспомнишь и то и другое, но все это не самое первейшее." 1937 ВЫПИСКА ИЗ «ЛИСТЫ ДНЕВНИКА РЕРИХА» Бездонно. Ты, Могучий, везде и во всем. Ты пробуждаешь нас к свету. Нас усыпляешь во тьме. Ты ведешь нас в блуждании. Идти неизвестно куда понравилось. нам. Три дня мы блуждали. с нами огонь, оружье, одежда... Кругом много птиц и зверья, чего же? Над нами закаты, восходы, приятный ветер душистый. Сперва шли широкой долиной. Зелены были поля. А дали были так сини. Потом шли лесами и мшистым болотом. Цвел вереск. Ржавые мшаги мы обходили. Бездонные окнища мы миновали. Держались по солнцу. Затучилось. Слушали ветер. На влажную руку ловили волны его. Стих ветер. Поредели леса. Пошли мы кряжем скалистым. Белою костью всюду торчал можжевельник, светлыми жилами массы камней сдавились в давней работе творенья. Сползали уступами. За грядами утесов ничто не виднелось. Темнело, ступенями великанова храма спустимся ниже. Тучи. Стало темно. Снизу застлались туманы. Ступени все круче и круче. С трудом мы сползали на мох. Нога внизу ничто нащупать не может. Здесь мы ночуем. На мшистом уступе подремлем до утра. Долгая тихая ночь. Просыпаясь, слышим лишь свист неясных полетов. Вой далекий дрожит равномерно. Засветился восток. Застлали туманы долину. Остры, как лёд, синими глыбами сгрудились плотно. Мы долго сидели вне мира. Пока туман разошелся. Поднималась над нами стена. Под нами синела пропасть бездонно. 1918 г.
Неизгладимо врезалось в память Николая Константиновича путешествие, проделанное в пятилетнем возрасте. Выехали из Извары в большой карете, запряженной четверкой. Карета увозила семью в Гапсаль - известный курорт на берегу Балтийского моря. По пути останавливались для осмотра Ивангородской крепости и сурового Германовского замка в Нарве. Поразил и Ревельский вышгород с его башнями, крутыми черепичными крышами домов. В Гапсале привелось услышать легенду о замурованной когда-то в стене рыцарского замка девушке. С тех пор в осенние лунные ночи показывается она в окне мрачного призамкового храма. Привидение, названное «Белой дамой», ходили смотреть и родители Николая Константиновича. Правда, взрослые толковали что-то о лунных лучах, освещающих через боковое окно внутреннюю стену храма, но для ребенка эти объяснения были туманны и неясны. Ребенку гораздо понятнее был рассказ церковного сторожа о молодом монахе, полюбившем девушку, о коварном настоятеле монастыря, проведавшем об их любви, и трагическом конце возлюбленных - казни монаха и заживо замурованной девушке. После этого путешествия в суровое средневековье среди детских игрушек стали появляться мечи, копья, латы. То, что они были картонными или деревянными, не мешало проведению доблестных рыцарских турниров. МЕЧ ДЕРЕВЯННЫЙ"Остров, древний псковский город на реке Великой. Крепость на острове. 1879 год. Мы гостили у бабушки Татьяны Ивановны Коркуновой-Калашниковой. На Липенке — старинный дом с большим заросшим садом. Нижний этаж белый каменный, а верхний и чердак деревянные — охряные, со ставнями и белыми наличниками окон. Под косогором Великая, а за ней парк какого-то большого поместья с белым екатерининским домом. В саду бабушки много ягод, немало и репейника. Хочется сразиться с этими драконами. Но меча нет. Впрочем, во дворе живет строительный подрядчик Иван Иванович Чугунов. Все чай пьет вприкуску. У него всякие мастерские где-то. Он услыхал про нужду в мече и скорехонько принес новенький. Хорошо сделано, и ручка вырезана с навершием и длина хороша. Одно горе — меч-то липовый, деревянный, а выкрашен под медь. Нечего делать, и такой послужит. Много драконов было сражено в бабушкином саду... МЕЧ ЖЕЛЕЗНЫЙ1896 год. Академия художеств. Уже складывается сюита "Славяне". Задуманы "Гонец. Восстал род на род" и "Сходятся старцы", и "Поход", и "Город строят". Читаются летописи. Стасов открывает сокровища Публичной библиотеки. В Изваре из старого птичника переделана мастерская. Собраны волчьи и рысьи меха. Нужно славянам и оружие. В придорожной кузне почерневший кузнец кует меч, настоящий, железный, точь-в-точь как мы находили в курганах. Долго этот меч находился в кладовой. Юрий помнит его. МЕЧ ОГНЕННЫЙ1913 год. Спящим стражам приносится меч огненный. "Меч мужества" понадобился. Приходят сроки. Тогда же и в начале 1914 года спешно пишутся: "Зарево" — с бельгийским львом, "Крик змия", "Короны" — улетевшие, "Дела человеческие", "Город обреченный" и все те картины, смысл которых мы после поняли. Меч огненный — к новым вратам. А вот 1931 год, и все три меча напомнились. В Западном Тибете на скалах высечены издревле три меча. Граница ли? Победа ли? Знак трех мечей встал в памяти." "Картина "Три меча" пусть изображает древний рисунок на камне вблизи Кейланга, главного города Лахула."
Сколько же дополнений, где-то мелких, где-то покрупнее, но очень важных для лучшего понимания пути Н.К.Рериха даёт настоящая тема! :book: Спасибо, Романтик!
Самое первое. " Двух лет не было, а памятки связались с Изварою, с лесистым поместьем около станции Волосово, в сорока верстах от Гатчины. Все особенное, все милое и памятное связано с летними месяцами в Изваре. Название от индусского слова "Исвара". Во времена Екатерины неподалеку жил какой-то индусский раджа. Дом изварский старый, стены, как крепостные, небось и посейчас стоит. Все в нем было милое. В прихожей пахло яблоками. В зале висели копии голландских картин в николаевских рамах. Большие угольные диваны красного бархата. Столовая ясеневая. Высокий стенной буфет. За окнами старые ели. Для гостей одна комната зеленая, другая ― голубая. Но это не важно, а вот важно приехать в Извару. Шуршат колеса ландо по гравию. Вот и белые столбы ворот. Четверка бежит бойко. Вот-вот было славно! Желанка, Красавчик, Принц и Николаевна. Кучер Селифан. Деревни — Волосово, Захонье, Заполье — там даже в сухое время лужи непролазные. От большой дороги сворот в Извару. Ландо шуршит по гравию мимо рабочего двора, среди аллей парка. А там радость. За березами и жимолостью забелел дом. И все-то так мило, так нравится, тем-то и запомнилось через все годы. Нужно сразу все обежать. Со времен екатерининских амбар стоит недалеко от дома, длинный, желтый, с белыми колонками. Должно быть, зерно верно хранится подле хозяйского глаза. По прямой аллее надо бежать к озеру. Ключи не замерзают зимою. Дымятся, парят среди снегов. Вода светлая, ледяная. Дикие утки и гуси тут же у берега. На берегу озера молочная ферма — ферма из дикого камня — очень красиво, вроде крепостной стены. Такой же старинный постройки и длинный скотный двор. Быки на цепях. К ним ходить не позволено. Такие же длинные конюшни. За ними белое гумно, картофельные погреба. Один из них сгорел. Остались валы — отлично для игры в крепость. После города первый обход самый занятный. Все опять ново. Назавтра опять станет, хотя и милым, но обычным. А в первый день ― все особенное. Новые жеребята, новые щенки, новый ручной волк. Надо навестить Ваську и Мишку — малышей вроде шотландских пони. Их потом подарили казенному лесничему, а ведь они считались моими. Вот бы припомнить самое первое! Самое раннее! Тоже из самого раннего: старинная картина — гора при закате. Потом оказалось не что иное, как Канченденга. Откуда? Как попала? В книге Ходсона была подобная гравюра. Картина с гравюры или гравюра с картины? Были кой-какие старинные вещи, но их как-то не ценили. В те годы отличную мебель выбрасывали на чердак и заменяли мягкою бесформенностью. Вот бы вспомнить что-нибудь самое первое! Самое раннее! Вспомнишь и то и другое, но все это не самое первейшее." 1937 г. "Листы дневника Н.К.Рериха".