Небо синее, синее, синее, Воздух пьёшь, точно матушкин квас. Растворяется тёмная линия, Разделявшая Бога и нас. Хлябь повсюду ещё, но зелёная Расправляет упрямую стать Чудь пленённая, в снег схранённая, Возвращается к ней Благодать. Сохранились нарциссов посадки, Словно выводки жёлтых цыплят, Независимость нашей осанки. Сохранить бы и пристальный взгляд В небо синее, синее, синее. Надоели сырые углы. Ждём полётов мы вместе с Россиею. Только крылья ещё тяжелы.
Тибет. Страна камней и льда, Пустынь и гор, Чудес и Будды. Я не бывал там никогда И уж, наверное, не буду. Но сожалений горьких нет - Тибет сегодня обессилел. Все Чудеса его и Свет Ушли отныне в глубь России. Хранит Восток Великий План: Век Истины наступит снова, Когда протрёт глаза Иван, Когда Россия скажет Слово.
Вся жизнь кругом пошла винтом В зев преисподней. А ты о нежном, о родном Молись и помни. Зелёный стебелёк цветка В каменоломне Бьёт в камень круче молотка. Трудись и помни. Весёлый лепесток свечи Звезды огромней. Не дай задуть его в ночи, Светись и помни. Все чувства и дела свои Теплом наполни. Уступит ненависть Любви. И верь, и помни.
Я старый гвоздь на русском корабле, По шляпку вбитый плотниками в днище. Плыву домой, к неведомой Земле, Где мой корабль причал надёжный ищет. На мачтах истрепались паруса, На палубе танцуют волны-звери. Команда верит в Божьи чудеса, А я в железо собственное верю. А также из ободранной доски Стремлюсь наверх настойчиво и рьяно. Я в трюме задыхаюсь от тоски, Хочу помочь заботам Капитана. И чуя мою древнюю тоску, Мне шепчет Капитан, поправив парус: "Держи, дружок, держи свою доску, А с парусами как-нибудь я справлюсь."
Иногда стихи мне снятся ночью. Утром долго с памятного дна Достаёшь трепещущую строчку, Как ерша из тины полусна. С чем сравнить могу мгновенья эти - Сплав души, бумаги и руки! Изо всех чудес на белом свете Нет чудесней вылета строки. В клетке сердца, в голове-темнице, Долго зреет солнечный мираж. Вспышка Света - и летит жар-птица. Смотришь, села... в бросовый тираж. Да, порой стихи, как в праздник ели, Бесприютно мёрзнут в январе. Поиграют ими две недели, Выбросят на свалку во дворе. Или без игры в бумажном хламе Сказочная птица пролежит. Могут печку растопить стихами. Но никто их чуда не лишит.
Не пугайте нас муками адскими, Что не шли за церковным Христом. Мы шагали дорогами братскими Рядом с ним в заповеданный дом. Как могли, оступаясь и кашляя, Прорывались сквозь дьявольский хруст. Накопился на совести каждого И святой и неправедный груз. Пусть его оприходуют ангелы. Пусть распнут на последнем кресте. Мы им пятое наше Евангелие На отчётном изложим листе. Как скрипели костями и перьями, Побеждая сердечную грусть, Как победно и радостно верили, В заповедную Новую Русь.
ЗАВЕЩАНИЕ СВЯТОСЛАВА РЕРИХА Нерушимости Родины веря, В пору грязной российской возни Отправлялся в бессмертие Рерих, То есть самый последний из них. Те, кто были с ним рядом, спросили: - Вы уходите... Как же без вас?... Что случится с несчастной Россией В роковой ей назначенный час? - Вы не ей, вы себе пожелайте, - Он ответил - тревожных забот. Русь поднимется к Солнцу, как лайнер. Вы успейте подняться на борт!
Мы шли по лесу, осенью зажжённому, Мы подошли к висячему мосту, И замерли на нём заворожённо, Робея наступить на Красоту. Река, замедлив бег и даже пятясь, Внизу чертила синие круги. Из них вставал подобьем струга Патмос - Наследник Иоанновой туги. Тугу на остров перенёс Макарий, Он завещал: "В ней вспыхнет новый Мир." Берёзы ноги белые макали, Минуя землю, в солнечный эфир. Пылали всюду лиственницы жарко, Сбивая с кедров царственную спесь. Владыка Хронос, ревностный служака Всех перемен не шелохнулся здесь. И всё, чем нас пугало Откровенье, Что обещало страшную войну, Желтело, зеленело, багровело, Преображаясь в мир и тишину.
Справа сосны, Как гвардия перед парадом, За поскотиной Птиц и цветов перезвон. Наверху перекличка Причудливых радуг. Словом, я на Алтае, В долине Уймон. К Солнцу тянутся Лики подсолнухов рыжих. Ну, а дождик слепой Не глядит в синеву, Продолжает бесчинствовать, Брызжет и брызжет, Пыль алмазную сеет В густую траву. Облака над горами, Минуты не дремля, Пишут чудные знаки По небу-холсту, Разъясняют долинам, Что Судное Время Не падение вниз, Но прыжок в Высоту.
Солнце на дворе или ненастье, У тебя с утра один зарок: Положи на стол бумагу, Мастер, По соседству ручку-мастерок. Для эпохи бросовые снасти По понятьям нынешних менял. "Что в ней сам ты стоишь, старый Мастер?" "Всех рублей не хватит на меня". Спросят в церкви тамошния власти: "Чьей ты веры, Будды ли, Христа?" Отвечает без запинки Мастер: "Мой Завет - Религия Труда".
О чём я мечтаю? О многом. И, можно сказать, ни о чём. Чтоб меньше машин по дорогам, Деревьев побольше... Ещё, Чтоб мы не тряслись оробело, Страшась превращения в дым. Чтоб небо всегда голубело, Не стал человек голубым. Чтоб сделались ясными дали, Вблизи прекратился разброд. Чтоб женщины нас целовали, Естественно - наоборот... Короче, при всех оборотах Чтоб мы оставались людьми. Чтоб каждый менялся в работах, Храня неизменность в Любви.
Мне снились горы, голые вершины, Я на одну взбираюсь сквозь пургу. Вокруг темнеют камни, точно джинны. Взобрался, а спуститься не могу. Едва держусь на острие холодном Седой скалы без шапки, без пальто. Внезапно горы в райские полотна Преобразились, в дивное плато. В оазис из сказаний сокровенных: Цветы, деревья, тёплые ручьи... Так не хватает ликов незабвенных! Ау! Где люди? Где друзья мои? Навстречу мне из леса золотого Есенин, Пушкин, Моцарт, Дон Кихот... - Вы миражи? - О нет! Мы дети - Слова, Творения необратимый ход. Когда-нибудь и, может, очень скоро Всех, кто сумел, мечту свою сберечь, Нас примут на свои вершины горы Для жизни, для труда, для чудных встреч.
Ищу Тебя, нигде не находя, Твой Образ я ловлю в речном теченье, В ночных туманах, в капельках дождя, В рассветных снах и в сумраке вечернем. Отыскиваю Образ дорогой Я в лике каждой женщины случайной. И пусть не в этой жизни, пусть в другой С разгаданной Твоей я встречусь тайной. Есть в жизни неземная Высота. Есть Пламя у холодного камина. О не покинь меня, моя мечта! А я Тебя во веки не покину. Дай веры мне пройти сквозь мрак ночей, Дай силы мне в моих дневных сраженьях. И вечный Свет Твоих святых Лучей Да охранит меня от пораженья!
Когда упоры забиваю В скалу и лезу на неё, Прости меня, что забываю Я Имя повторять Твоё. Где Ты, дороги всюду легче, С Тобою я совсем другой. Ясней глаза, прямее плечи, Надёжней камни под ногой. Исчадья ада, словно мухи, Над головой моей кружат, От сердца отвести спешат Твои невидимые Руки. Ты даже в пасмурном забвенье Опора мощная в борьбе. На во сто крат сильнее рвенье, Когда я помню о Тебе!
Остерегайся пусторечья, И злобу в речи не зови. Пошли потокам их навстречу Короткий, чистый луч Любви. Да, в молчаливое беззлобье Ни капли мутной не пролей, И станет злое суесловье Без твоего чуть-чуть светлей. Оно совсем не прекратится, Возможно спрячется в тайник И там с годами превратится В подземный Радостный родник. Итак, когда кругом ручьи Зла с пустословьем - промолчи.
Понять, почувствовать, старея, Что ничего не сохранить, Что Счастье в жизни в растворенье Поверх любых ее границ. Что можно после смерти слиться С весенним, например, дождём, С улыбкою переселиться В любой, что подвернётся, дом. Неважно, сделаться ли лужей Или серебряным ручьём. Когда всему живому нужен, Сам не нуждаешься ни в чём. И, нагулявшись в разных стратах Земли, Небес, иных Светил, Вдруг оценить сухой остаток, Который ты не растворил.
Замерли в закатном небе тучи, На Белухе розовеет снег. Он сегодня светел и задумчив, Как родной, как близкий человек. И темнеет медленно и зримо, Грустную улыбку затаив. Принимай, Белуха, пилигримов На ночлег у тёплых ног твоих. Продолжаем старый поединок Воли русской с западным замком. На Земле, где торжествует рынок, Нам бродить привычней с рюкзаком. Только не уткнуться бы в корыто, Как в последний, главный крик души! Прежде чем пропасть, как Атлантида, С головой не скрыться бы во лжи. Греет нас Надежда: уцелеют Дом, семья, работа, простота... И Белуха утром побелеет, И покинет Родину беда. Верим в безошибочное средство- Дать созреть нарыву, чтобы вскрыть. Кончилась эпоха фарисейства, Всюду зверь свою являет прыть. Дорог нам, когда ни зги воочью, Наслажденья тайного закон: Никогда не бегать в стае волчьей, Даже если можешь Вожаком.