Живи не в настоящем и не в будущем, живи только в вечном. Гигантский сорняк (зло) не может цвести там; этот позор существования разлагается в атмосфере вечной мысли.

Чистота сердца — необходимое условие для достижения «Знания Духа». Очищения этого можно достичь двумя основными способами. Во-первых, настойчиво гони от себя всякую дурную мысль; во-вторых, сохраняй равновесие ума при всех условиях, никогда не допускай возбуждения или раздражения. Ты убедишься, что этим двум способам очищения более всего способствует преданность и сострадание. Мы не должны сидеть без дела и не прилагать усилий к продвижению только потому, что не чувствуем себя чистыми. Пусть каждый явит устремление и трудится по-настоящему, но он должен трудиться в правильном направлении, и первым шагом на этом пути будет очищение сердца.

Ум требует очищения, как только ты испытал гнев или произнес ложь, или без необходимости обсуждал недостатки других, или сказал (сделал) что-нибудь ради лести, или ввел кого-либо в заблуждение не искренней речью или поступком.

Стремящиеся к освобождению должны избегать страстей, гнева, алчности, и развивать в себе мужественное подчинение Священным Писаниям, изучение духовной философии, и неуклонность в ее практическом осуществлении.

Побуждаемый эгоистическими соображениями не может взойти на небеса, где личных соображений не существует. Не заботящийся о Небесах, но довольный своим положением — уже на Небесах, тогда как недовольный тщетно будет взывать к ним. Не иметь личных желаний значит быть свободным и счастливым, — «Небеса» именно и служат обозначением состояния, которому присущи свобода и счастье. Человек, действующий благотворительно в надежде на вознаграждение, не будет счастлив, пока не получит его, но как только награда получена, его счастье кончается. Не может быть вечного покоя и счастья, пока что-либо остается недоделанным, и исполнение долга приносит свое собственное вознаграждение.

Считающий себя более святым, чем кто-либо другой, таящий в себе гордость за свою непричастность к пороку и глупости, считающий себя мудрым или каким-то иным образом возносящий себя над своими товарищами — не годен для ученичества. Человек должен стать как дитя, прежде чем сможет вступить в Царствие Небесное. Добродетель и мудрость — явления возвышенные, но если они порождают гордыню и чувство отделенности от остального человечества, они суть лишь змеи твоего «я», принявшие более приглядный вид. Первое из правил — это отдача и пожертвование сердцем человека и его эмоциями; это подразумевает «достижение равновесия, непоколебимого личными эмоциями». Без промедления претворяй свои добрые намерения в дела, не оставляй ни единого из них только лишь намерением. Единственно верный образ действия — претворять побуждения в дела ради их самих, никогда ради вознаграждения; не предпринимать что бы то ни было лишь из надежды на результат, но также не потворствовать склонности к пассивности.

Через веру[2]очищается сердце от страстей и глупости; от этого происходит овладение телом и, после всего этого, подчинение чувств.

Признаки озаренного мудреца: 1) он свободен от всех желаний,[3] и знает, что лишь истинное Эго или Всевышний Дух есть блаженство, все остальное — страдание; 2) он свободен от пристрастия или неприязни ко всему, что может выпадать на его долю, и действует без предвзятости. И затем следует подчинение чувств, которое бессмысленно и часто губительно, вследствие разрастания лицемерия и духовной гордыни, без второго условия, а оно, в свою очередь, не имеет большой пользы без первого.

Кто не прилагает в жизни альтруизм, кто не готов разделить последнюю крошку[4] со слабым или бедным, кто не считает нужным помочь своему брату человеку (какой бы то ни было расы, национальности ли вероисповедания), где бы и когда бы он ни встретил страдание, кто отвращает ухо от горестного плача человеческого несчастья, кто присутствует при поношении невинного человека и не защищает его как самого себя, — тот не теософ.

Не поступает правильно тот, кто оставляет свои явные жизненные обязанности, уповая на Божью волю. Исполняющий свои обязанности с мыслью, что их неисполнение навлечет на него нечто недоброе, или что их исполнение устранит трудности с его пути,— трудится ради результата. Обязанности должны быть исполняемы просто как приказ Бога, который в любой момент может распорядиться об их отмене. До тех пор пока беспокойность нашей натуры не уступила место спокойствию, мы должны трудиться, посвящая Божеству все плоды наших действий и относя к Нему способность правильного свершения дел. Истинная жизнь человека — это покой в тождестве с Высшим Духом.

Эта жизнь не порождается какими-либо нашими действиями, она реальность, «истина», и совершенно независима от нас. Осознание несуществования всего, что представляется противоречащим этой истине, является новым сознанием, а не действием. Освобождение человека никак не связано с его действиями. Пока деяния способствуют осознанию нашей полной неспособности освободиться от оков обусловленного существования, они — наши помощники; после прохождения этой ступени деяния становятся скорее препятствием, нежели помощью. Те, кто трудится в соответствии с Божественными велениями, зная, что способность так трудиться есть дар Божий, а не свойство самосознающей природы человека, достигают освобождения от необходимости действия. Тогда чистое сердце наполняется истиной и восприемлет тождество с Божеством. Человек должен сперва освободиться от мысли, что он сам что-то в действительности делает, зная, что все действия вращаются в «трех качествах природы» (то есть в трех гунах), и ни в малейшей степени в его душе. Затем он должен основать все свои действия на преданности. Это означает посвятить все свои действия Всевышнему, а не себе. Он должен принять в качестве Бога, которому он жертвует, либо себя, либо другого реального Бога — Ишвару, и все его дела и стремления происходят или во имя себя, или во имя Всего. Здесь вступает в силу значимость побуждения. Ибо если он совершает великие подвиги на благо человека, или приобретает знание, чтобы помочь людям, побуждаемый мыслью, что таким образом он достигает спасения, — он действует только ради своего собственного блага, и, следовательно, жертвует самому себе. Поэтому он должен быть внутренне предан Всему, помня, что он является не исполнителем действий, но лишь свидетелем их. Поскольку он находится в смертном теле, он подвержен сомнениям, которые непременно возникнут. Они возникнут вследствие его незнания чего-либо. Потому он должен рассеять сомнения «мечом знания». Ибо как только он имеет готовый ответ на какое-либо сомнение, оно рассеивается. Все сомнения исходят из низшей природы, и никогда ни в коем случае из высшей природы. По мере того как он становится все более и более преданным, он способен все более воспринимать знание, заключенное в его Саттва (благой) природе. Ибо говорится: «Человек, совершенный в преданности (или настойчиво взращивающий ее), со временем спонтанно обнаруживает духовное знание внутри себя». Также: «Человек, склонный к сомнениям, не наслаждается ни этим миром, ни другим (миром дева), ни конечным блаженством». Последняя фраза развеивает представление, что раз это Высшее Я имеется в нас, оно восторжествует над необходимостью знания (даже если. мы погрязли в праздности и сомнениях), и приведет нас к конечному блаженству вместе с основным потоком человечества.

Истинная молитва есть созерцание всего священного, его приложения к себе, к собственной каждодневной жизни и делам, сопровождаемое самым сильным сердцем, прочувствованным желанием усилить это влияние и сделать нашу жизнь лучше и возвышеннее, чтобы хоть какое-то знание божественного могло быть доверено нам. Все подобные мысли должны быть крепко пропитаны осознанием Высшей и Божественной Сущности, от которой все берет свое начало.