ПЕПЕЛ Через дорогу от нас стоял краснокирпичный дореволюционный особняк. Его собирались сносить. На этом месте планировали возвести очередную раскрашенную в ядовитые цвета многоэтажку. Но снос затягивался, ворота на металлическом заборе вокруг площадки проржавели. Охрана высиживала время. Начальство регулярно приезжало, но ничем не могло обнадежить. Деньги на строительство кончились. А дом был старый, интересный. Как выяснилось, построен он был в 1904 или 1905 году предпринимателем Елиным. Там жила его семья. А в рядом расположенном сарае Елин держал паркетную мастерскую. После революции дом был заселен обычными жителями, рабочими ткацких фабрик. И вот лет пять назад его расселили и предназначили для сноса… Окна были выбиты, в зияющих прямоугольниках были видны мешки с цементом и другое строительное оборудование. Жаль, очень жаль было домик. Почти памятник истории и архитектуры. А вот бы как на чердак попасть… В таких домах много чего можно найти… Мы долго ходило вокруг да около, пока Надежда Ивановна, наша завотделом, не пошла напрямую к сторожам и не попросила пустить нас "посмотреть чердачок". Охранники, как ни странно, дали положительный ответ, предупредив, правда, что мы будем "не первые". Ну мы и пошли. Что же мы там обнаружили? Неожиданно много для уже растащенного имущества. Книги, ученические тетради, предметы быта, игрушки. Начиная с конца 19 века и до середины 60-х годов века 20-го. Почему-то более поздних вещей мы не нашли. Из находок мы создали прекрасную выставку "История одного дома в истории города", посвященную 140-летию города Иваново. Посетили ее и представители городской администрации. Нам посчастливилось найти потомков жителей дома. Как оказалось, в доме жил наш известный краевед, друг писателя Фурманова Михаил Платонович Колосов... Неожиданно начался ожидаемый ремонт перекрытий в нашем музее, и мы должны были свернуть выставку до лучших времен. Подобрали вместительные и крепкие картонные коробки, определили место хранения, стали укладывать... И вот, при перелистывании перед укладкой очередной ученической тетради Петровой Любы, на пол вдруг упала промокашка. Таких промокашек в Любиных тетрадях было много. Почти все они были изрисованы человечками, исписаны алгебраическими уравнениями и собственными вензелями "ЛП". Но эта была совсем иной. Я поднял листок. Он был весь покрыт мелкобуквенными строчками. Типичный Любин почерк. Интересно... Стихи? Я пригляделся. Мурашки побежали по спине. Меня передернуло. "Воины в сверкающих шлемах. Корабли в гаванях. Король объявил войну Западу. Земля содрогается. Над Горой дым. Огромная зеленая волна накрывает Остров. Рушатся башни и города. Все падает в бездну. Нет больше Дарованной Земли". Откуда это? Я сравнил почерк текста с почерком Любы в тетради. Одинаковые... Как это понимать? Стоп! Сквозь рыхлую бумагу просвечивали строки на другой стороне листа. Я перевернул его. На голове зашевелились волосы... Тенгвар? Тенгвар! Мелкие, ровные буквочки тенгвара. Я попытался прочесть. Тяжело. Странная система гласных... "Аталантэ..." Ничего не понимаю. Тетрадь по алгебре за 1951-1952 учебный год. Люба училась в 7-м классе. Но откуда ей известны тексты Толкина да еще и про Нуменор, если "Властелин Колец" в Англии вышел в 1954 году, а почти идентичные строки из неоконченной повести "Утраченный Путь" были изданы лишь в 80-х годах? А тенгвар откуда? Может это шутка? А кто пошутил? Строки были написаны фиолетовыми чернилами. Даже первый взгляд на промокашку говорил о том, что текст того времени, пятидесятых, времен обучения Любы в школе. Нет, в этом нужно было разобраться. Меня передернуло. Стало холодно. Я еще раз внимательно рассмотрел листок. Да, несколько строчек на русском про гибель острова. На другой стороне крючки тенгвара. А может... Ну-ка еще попробую... За окном потемнело. Вон какая туча наползла!.. Так. Итак. "Си..." Нет, в этом положении она читается как "з". "Зи..." Зигур! "Зигур!" - произнес я вслух. Ба-бах! Осколки стекла полетели по полу - резким порывом ветра распахнуло окно и ударило по откосу стены. Вот черт! Я положил бумагу на коробку, с трудом закрыл окно. Смысла в этом не было. Дуло страшно. За окном начался ливень. Град! С ветром! По полу катались довольно крупные градины. Чего ж делать-то?.. Ладно, все равно до окончания ливня нечего было предпринимать. Потом уберу осколки. Я вернулся к столу и коробкам. Вместо листа промокашки на клапане коробки и столе чернел пепел...