I.7. Свобода

Мы уже установили, что слово карма, кроме труда, психологически означает также причинность. Всякий труд, всякое действие, всякая мысль, имеющая последствия, называется кармой. Таким образом, закон кармы — это закон причинно-следственной связи. Где есть причина, там должно быть следствие, эта связь непреложна; в соответствии с нашей философией этот закон кармы действует во всей вселенной. Все, что мы видим, ощущаем, делаем, любое действие во вселенной, являясь, с одной стороны, следствием, с другой — выступает причиной, которая имеет свое следствие. Здесь необходимо установить, что имеется в виду под словом «закон». Закон есть тенденция явлений к повторяемости. Наблюдая, как одно явление следует за другим или как явления происходят одновременно, мы ожидаем повторения этой последовательности. Логики Древней Индии и философы школы ньяя называли этот закон вьяпти.[56] Они считали, что наши представления о законе построены на ассоциациях. Ряд явлений ассоциируется в нашем уме между собой в неизменном порядке, и все наши восприятия соотносятся с установившейся системой. Любая мысль или в соответствии с нашим психологическим подходом любая вибрация, возникающая в читте, в мозгу, сразу же продуцирует другие, подобные себе. Такова психологическая основа ассоциативности; причинно-следственная связь же составляет лишь часть этого общего принципа. Всеобщий ассоциативный принцип и носит санскритское название вьяпти. Идея закона во внешнем мире та же, что и в нашем внутреннем: ожидание того, что за определенным явлением последует другое, и ожидание повторяемости этого порядка. Таким образом, по сути, законы не существуют в природе. Утверждение, что закон тяготения существует в земле, ошибочно, равно как и утверждение, что законы объективно существуют где бы то ни было в природе. Закон — это метод, это способ восприятия умом серии явлений, и этот процесс происходит в нашем уме. Определенные явления, которые происходят последовательно или в одно и то же время и дают нам уверенность в регулярности своего проявления, что в свою очередь дает нам возможность уяснить себе структуру всей серии явлений, — вот это и называется законом.
      
Следующий вопрос, в котором нам предстоит разобраться, — что мы имеем в виду, говоря об универсальности закона? Наша вселенная есть та часть бытия, которую санскритские психологи характеризуют как деша-кала-нимитта, а европейские психологи — как пространство, время, причинность. Эта вселенная составляет лишь часть бесконечного бытия, проявляющегося через пространство, время и причинность. Из этого с необходимостью вытекает, что любой закон, который мы зовем универсальным, действует только в пределах обусловленного универсума, за его пределами не может быть никаких законов. Говоря об универсуме, мы имеем в виду часть бытия, ограниченную нашим умом, доступную нашему чувственному восприятию, то, что мы способны увидеть, почувствовать, осязать, слышать, думать, воображать. Эта часть подчинена законам, а вне этого бытие не может быть подчинено закону, ибо закон причинно-следственной связи не простирается за пределы, охватываемые нашим умом. Все, что за пределами радиуса действия нашего ума и наших восприятий, уже не подчинено причинно-следственной связи, ибо там уже нет ассоциативности, а без ассоциативности идей нет и причинности. Лишь принимая имя и форму, «бытие», или существование, подпадает под действие причинности, начинает существовать по закону, ибо причинность лежит в основе всех законов. Отсюда явствует, что свободная воля не существует, что сам этот термин внутренне противоречив, поскольку воля есть то, что мы знаем, а все, что мы знаем, входит в наш универсум, все же, что входит в наш универсум, обусловлено пространством, временем и причинностью. Все, что мы знаем или способны познать, должно быть подчинено причинно-следственной связи, а подчиненное закону причинности свободным быть не может: оно имело свою причину и в свою очередь станет причиной для следствий. Однако то, что было превращено в волю, не будучи волей прежде, но ставшее человеческой волей в условиях пространства, времени и причинности, сохраняет свободу. И снова будет свободным, выйдя из условий пространства, времени и причинности. Из свободы явившееся, попавшее в рабство, от рабства освободившись, станет свободным опять.
      
Был поднят вопрос: откуда эта вселенная, на чем держится и куда она движется. И ответ состоит в том, что она произошла из свободы, держится на рабстве и движется обратно в эту свободу. Поэтому, когда мы говорим, что человек есть не что иное, как проявление бесконечного существа, мы имеем в виду, что человек составляет тут лишь ничтожную часть; это тело и этот ум, которые мы видим, — лишь часть целого, крохотная частица, пылинка бесконечного существа. И вся эта вселенная — пылинка бесконечного бытия; все наши законы, наше рабство, наши радости и страдания, наше счастье и наши ожидания — все это существует только в рамках тесной вселенной, в ней умещаются и наши обретения, и наши ошибки. Итак, вы видите, как наивно было бы рассчитывать на продолжение этого универсума, который в конечном счете есть порождение нашего ума, и на попадание в рай, что, по сути дела, было бы повторением известного нам мира. Вы видите, насколько и неисполнимо, и наивно это желание подчинить бесконечность бытия тем ограниченным и условным рамкам, которые мы знаем. Когда человек заявляет, что он снова и снова получит то же, что у него есть сейчас, или, как я иногда это называю, просит себе удобную религию, можно не сомневаться, что этот человек опустился до такой степени, что перестал стремиться к чему-либо более высокому: он стал частью своей маленькой нынешней среды, и все. Он позабыл о том, что по природе он бесконечен, и всеми помыслами привязался к маленьким радостям и печалям, к сиюминутным страстишкам. Ему кажется, будто его конечное существование и есть бесконечность, более того, он не желает расставаться со своими глупыми представлениями. Он отчаянно цепляется за тришну, он испытывает жажду жизни, то, что буддисты зовут танха и тисса. А между тем за пределами маленькой вселенной, известной нам, могут существовать миллионы видов радостей, форм жизни, законов, прогресса, причинности, ведь мы живем только в малой части нашей бесконечной природы.
      
Желая добиться свободы, мы должны выйти за пределы этой вселенной — в ее границах свободы нет. Совершенство равновесия, или то, что христиане зовут неизъяснимым покоем, недостижимо ни в нашем универсуме, ни на небесах, ни в каком-то ином месте, доступном нашему уму, нашим мыслям, нашим чувствам или воображению. Там мы не добьемся свободы, ибо все это входит в нашу вселенную, а она ограничена пространством, временем и причинностью. Возможно, есть места более воздушные, чем наша Земля, где удовольствия будут острее, но ведь все они будут во вселенной, а следовательно, подчинены закону, значит, мы должны двигаться дальше, и настоящая религия начинается там, где кончается наша вселенная. Там перестают существовать все эти маленькие радости и печали, там кончается наше знание, и там начинается настоящая реальность. Пока мы не отрешимся от жажды жизни, от сильной связанности с нашим бренным, ограниченным существованием, у нас нет никакой надежды хоть краешком глаза увидеть ту безграничную свободу. В таком случае резонно предположить, что к этой свободе, идеалу высочайших помыслов человечества, ведет лишь один путь — отказ от этой жалкой жизни, от этой маленькой вселенной, от земли и от небес, от тела и от ума, от всего ограниченного и условного. Если мы откажемся от связанности маленькой вселенной наших чувств и ума, то сразу обретем свободу. Ведь единственный способ вырваться из рабства — это выход за пределы закона, за пределы причинности.
      
Но это самое трудное — отрешиться от прикованности к этой вселенной; лишь очень немногим удавалось это. В индийских книгах описаны два способа: один называется нети, нети[57] — не то, не то; второй называется ити[58] — это. Первый способ — путь негативный, второй — путь позитивный. Труднее всего идти путем отрицания, негативности. Он доступен лишь людям исключительного ума и гигантской воли, способным заявить: «Нет, я отказываюсь от этого», — и тело, и ум повинуются их воле. Но таких людей мало. Большая часть человечества избирает позитивный путь, путь к миру, на котором рабство используется для освобождения от рабства. По-своему это путь отказа, но отказа постепенного, через познание, наслаждение, приобретение опыта, проникновения в природу вещей, пока наконец не пресытится ум и не освободится от привязанностей. Первый путь ведет к отрешенности через логические построения, второй — через труд и опыт. Первый — это путь джняна-йоги и отказа от всякого действия, второй — карма-йоги и непрерывного труда. В этой вселенной каждый должен трудиться. Не трудятся лишь те, кто полностью удовлетворен Духом, чьи желания устремлены только к Духу, чьи помыслы целиком сосредоточены на Духе, для кого Дух составляет единственный смысл, только они не работают. Остальные должны работать. Поток, текущий по своей воле, катится к низине, низвергаясь, образует водоворот и устремляется дальше. Человеческая жизнь похожа на этот поток: она образует водовороты, кружит в мире пространства, времени и причинности, взывает: «мой отец, мой брат, мое имя, моя слава» и прочее, — но в конце концов возвращается к своей первозданной свободе. Так происходит со всем во вселенной. Зная или нет, сознавая или нет, но все мы трудимся над тем, чтобы стряхнуть с себя сон этого мира. Опыт, который накапливает человек в мире, нужен, чтобы выбраться из водоворота.
      
Что такое карма-йога? Познание тайны труда. Мы видим, что вся вселенная трудится. Во имя чего? Во имя освобождения, во имя свободы; все, от атома до высочайших созданий, трудится во имя единственной цели: свободы ума, тела, духа. Все стремится к свободе, все бежит от рабства. Солнце, Луна, Земля, планеты — все стремится к освобождению. Для нашей вселенной типичны центробежные и центростремительные силы. Вместо того чтобы наугад нащупывать свой путь в жизни и лишь после многих мытарств понять вселенную как она есть, мы можем понять через карма-йогу тайну труда, метод труда и организующую силу труда. Масса энергии может быть растрачена впустую, если не знать, как ее использовать. Карма-йога превращает труд в науку, она учит, как наилучшим образом использовать устройство этого мира. Труд неизбежен, так и должно быть, но его нужно направить на достижение высочайшей цели. Карма-йога заставляет нас признать, что мир наш недолговечен, что мы должны пройти через него, что в нем нет свободы, а есть она за его пределами. Желая освободиться от разнообразных несвобод мира, мы должны пройти через него медленно и уверенно. Бывают личности исключительные, о которых я только что говорил, способные отойти в сторону и отрешиться от мира, как поступают змеи, сбрасывая кожу и более не обращая на нее внимания. Такие личности существуют, но они исключение, обычные же люди должны шаг за шагом продвигаться в мире труда. Карма-йога учит, как это делать, в чем тайна труда и как его использовать наилучшим образом.
      
Чему же учит карма-йога? «Трудись непрестанно, но не давай труду поработить тебя».[59] Отделяй себя от всего, что делаешь. Храни свободу ума. Все, что мы видим вокруг себя, все муки и страдания, составляющие неотъемлемые условия нашего мира, нищета, богатство и счастье — мимолетны, они не имеют отношения к нашей подлинной природе. Мы по своей природе больше, чем несчастье и счастье, больше всего, что воспринимаем чувствами, больше того, что способны вообразить, но мы должны неустанно трудиться. «Страдание не от труда, а от порабощенности им».[60] Стоит нам перестать отделять себя от того, что мы делаем, и мы начинаем чувствовать себя несчастными, отделив же себя, мы не испытываем страданий. Если сгорела прекрасная, но чужая картина, мы, как правило, от этого не страдаем, но если сгорела наша! Почему? Прекрасны были обе картины, может быть, это были копии с одного оригинала, но воспринимаем мы их гибель по-разному: в первом случае мы отделяем себя от картины, во втором же — нет. «Я и мое» — вот что причиняет боль. С чувством собственности приходит эгоизм, а эгоизм ведет к страданию. Всякое проявление эгоизма, даже эгоистические помыслы подчиняют нас, и мы превращаемся в рабов. Всякая вибрация читты на тему «я и мое» набрасывает цепь на человека, делая его рабом. Чем чаще мы твердим «я и мое», тем больше на нас цепей, тем сильнее мы страдаем. Поэтому карма-йога учит нас любоваться красотой всех картин на свете, но не терять своей отделенности от любой. Никогда не говорите «мое», в противном случае к вам придет страдание. Даже в мыслях не называйте ребенка своим. Ребенок ваш, но не говорите «мое дитя», ибо, если вы начнете так думать, вы будете страдать. Не говорите «мой дом», «мое тело», как это ни трудно. Это тело не ваше, не мое, ни чье-нибудь еще. Тело рождается и распадается по законам природы, мы же свободны, мы — сторонние наблюдатели. Тело обладает свободой не большей, чем картина на стене. Что же мы так держимся за тело? Художник написал картину и живет дальше. Не выпускайте щупальца эгоизма: «это должно принадлежать мне», ибо, как только вы их выпустите, вы начнете страдать.
      
Карма-йога учит прежде всего избавляться от привычки выпускать щупальца эгоизма. Когда же вы научитесь этому, крепко держите щупальца и не позволяйте себе эгоистические мысли. После этого вы можете идти в мир и трудиться во всю силу. Общайтесь с кем угодно, отправляйтесь, куда желаете, — зло никогда не коснется вас. Посмотрите, как плавает на воде лист лотоса: вода не может намочить его. Таким будете и вы в миру. Называется это вайрагья — бесстрастие или отрешенность. Я уже говорил, что ни одна из йог невозможна без отрешенности, отрешенность лежит в основе всех йог. Но человек, покидающий свое жилище, отказывающийся от дорогой одежды, от вкусной еды, ушедший отшельником в пустыню, может не быть отрешенным. Он, возможно, поглощен заботой о собственном теле, единственном достоянии, которое он себе оставил. При всех тяготах своей жизни он может просто-напросто заботиться о том, чтобы выжить. Подлинная отрешенность не имеет отношения к тому, что мы делаем со своей внешней оболочкой, — все это внутри нас. Связь «я, мое» — в человеческом уме. Если бы не эти путы, связывающие нас с нашим телом, с чувственными восприятиями, мы были бы не скованы, где бы мы ни находились. Совершенно отрешенным можно быть и находясь на троне; с другой же стороны, даже одетый в отрепья может не знать отрешенности. Итак, прежде всего необходимо достичь состояния отрешенности, а потом браться за работу и трудиться не покладая рук. Карма-йога предлагает нам способ отрешения от всего, что нас связывает, хотя способ этот очень труден.
      
Существуют два способа отрешенности. Один предназначен для тех, кто не верит в Бога, не верит в какую бы то ни было помощь извне. Эти люди должны полагаться на собственные силы, на свою волю, на свой ум и разборчивость, на то, что они сами скажут себе: я должен быть свободен. Тем, кто верит в Бога, легче, намного легче. Они посвящают Богу плоды своих трудов, они трудятся, не претендуя на полученные результаты. Все, что они видят, чувствуют, слышат или делают, — все ради Него. Если удается совершить доброе дело, нельзя претендовать ни на пользу от него, ни на славу. Все принадлежит Богу, плоды всех трудов — Его. Мы можем лишь отойти в сторонку, памятуя, что мы — не более чем слуги, исполняющие волю нашего Господа, от которого и исходят начала всех трудов. Все, чему ты поклоняешься, все, что чувствуешь, все, что делаешь, — все поручи воле Бога и живи с миром. Будем жить в согласии, в полном согласии с собой и поручим воле Божьей и наши тела, и наш ум, и все остальное. Пусть это будет нашим вечным жертвоприношением Богу. Вместо сжигания в жертвенниках наших даров и приношений будем день и ночь возносить эту великую жертву — жертвоприношение нашей маленькой души. «В поисках богатства в этом мире лишь одно сокровище нашел я — это Ты; Тебе приношу я себя в жертву. В поисках любви в этом мире лишь одну любовь я нашел — это Ты; Тебе приношу я себя в жертву».[61] День и ночь будем твердить эти слова и говорить себе: «Мне ничего не надо, ни хорошего, ни плохого, ничего я не хочу, я все приношу в жертву Тебе».[62] Будем день и ночь отвергать наше кажущееся «я», пока не войдет это в привычку, пока не станет это частью нашей крови, нервов, мозга, всего тела и не станет все тело послушно идее самоотречения. А тогда можно выйти на поле битвы под рев орудий и грохот боя и чувствовать себя свободным и спокойным.
      
Карма-йога учит нас, что обычное представление о долге относится к низкому уровню существования. Тем не менее каждый из нас обязан выполнять свой долг, хотя все мы видим, как часто чувство долга становится источником мук и страданий. Долг становится чем-то вроде болезни, он вечно подгоняет нас, он не дает нам покоя и превращает жизнь в сплошное мучение. Это проклятие человеческой жизни! Долг, чувство долга, как полуденное солнце, выжигает из человечества всю душу. Вы только посмотрите на несчастных рабов долга — долг не оставляет им времени помолиться, не оставляет им времени помыться. Они вечно что-то должны. Они идут на работу — долг! Возвращаются домой и сразу начинают обдумывать завтрашнюю работу — долг! Они живут рабской жизнью и умирают в упряжке, как лошади. Вот что такое чувство долга, как оно обыкновенно понимается. Но наш подлинный долг заключается в том, чтобы сохранять свободу, свободно трудиться, посвящая труд свой Богу. Это наш единственный долг. По благословению Бога очутились мы в этом мире, мы отбываем здесь положенное нам время, а хорошо мы его используем или плохо, кто знает? Если хорошо, мы все равно не видим плодов, если плохо, не наша это забота. Поэтому будьте свободны, делайте свое дело, живите в мире с собой. Но эта свобода трудно дается человеку. Насколько легче истолковать рабство как долг, истолковать как долг болезненную привязанность плоти к плоти! Люди выходят в мир и бьются ради денег или иного предмета своих желаний. Спросите у них, зачем они это делают. Они скажут — из чувства долга. Но тут перед нами не что иное, как глупая жадность к золоту и стремление к выгоде, которые человек старается прикрыть цветочками.
      
Так что же такое долг в конце концов? Это стремление плоти, это наши желания, которые, став общепризнанными, получают название долга. Например, у народов, где нет института брака, нет и долга между супругами, они живут вместе по привязанности. Когда возникают брачные формы, привязанность между мужчиной и женщиной принимает форму долга. Это своего рода хроническое заболевание. Когда оно в острой форме, мы называем его болезнью, когда оно в хронической форме, говорим, что человек так устроен. Это болезнь. Когда наши желания носят постоянный характер, мы их облагораживаем высоким именем долга. Теперь мы уже имеем право осыпать их цветами, приветствовать их звуками фанфар, воспевать их в священных текстах, после чего люди идут на бой, убивают и грабят во имя вот этого долга. Долг благороден, когда он помогает нам обуздать животные инстинкты в себе. Для людей, стоящих на низком уровне развития и неспособных следовать иным идеалам, долг по-своему полезен, но кто желает стать карма-йогом, тот должен отречься от чувства долга. Для нас с вами долга не существует. Отдайте людям все, что можете отдать, но не из чувства долга. Откажитесь от всякой мысли о долге. Но не заставляйте себя. Зачем вам заставлять себя? Все, что вы делаете вынужденно, усиливает вашу привязанность. Зачем вам долг? Пусть Бог руководит вами. В пылающем горниле, где пламя долга всех сжигает, пейте из чаши нектар и будьте счастливы. Мы просто исполняем волю Бога, и это никак не связано ни с воздаянием, ни с наказанием. Если вы стремитесь к воздаянию, вы должны быть готовы и к каре, и единственный способ избежать ее есть отказ и от награды. Единственный способ избежать несчастья есть отречение от идеи счастья, ибо они взаимосвязаны. На одной стороне счастье, на другой — несчастье. На одной стороне жизнь, на другой — смерть. Единственный способ выйти за пределы смерти — отречься от жажды жизни. Жизнь и смерть — одно и то же явление, увиденное с разных точек. Мечта о счастье без несчастья, о жизни без смерти хороша для маленьких детей и школьников, мыслитель же улавливает тут терминологическое противоречие и отрекается и от того, и от другого. Не ищите ни похвалы, ни воздаяния за сделанное вами. Не успеем мы сделать доброе дело, как начинаем жаждать признания наших заслуг. Не успеем мы дать деньги на благотворительные цели, как уже ищем свое имя в газетах. Это не может не привести к страданию. Величайшие люди умирали непризнанными. И Будда, и Иисус — второстепенные герои по сравнению с теми великими людьми, о которых мир ничего не знает. Сотни безвестных героев жили в разных странах, тихо делая свое дело. Они тихо живут и тихо умирают, а со временем их помыслы находят свое выражение в таких личностях, как Будда или Иисус, которых мы чтим. Самые возвышенные люди не стремятся получить известность за то, что открылось им, что они познали. Они оставляют свои помыслы миру, самим же им ничего не нужно, они не создают ни школ, ни философских учений. Их природа противится этому — они чистые саттвики,[63] которые не вмешиваются в ход вещей, а тают в любви. Я видел в Индии одного такого йога, живущего в пещере. Это самый поразительный человек, какого привелось мне видеть. Он до такой степени утратил чувство индивидуальности, что можно сказать, будто в нем исчез человек, осталось лишь божественное всепонимание. Если животное укусит его за руку, он готов подставить вторую, говоря, что такова воля Бога. Все, что приходит к нему, — все от Бога. Он не показывается людям, но он подлинное вместилище любви, истинных и нежных помыслов.
      
За такими людьми следуют по порядку те, в характере которых преобладает раджас, действенность, дух борьбы. Они воспринимают идеи совершенных людей и проповедуют их миру. Возвышеннейшие люди тихо накапливают в себе идеи истины и благородства, другие же, Будды и Иисусы, странствуют по миру, проповедуя эти идеи и трудясь ради них. Из жизнеописания Гаутамы Будды мы знаем, как он постоянно повторял, что является двадцать пятым Буддой. Двадцать четыре живших до него не известны истории, хотя тот, о ком мы говорим, строил на фундаменте, заложенном ими. Величайшие из людей спокойны, молчаливы и неизвестны, им действительно открылась сила мысли, они убеждены, что если даже укроются в пещере, не показываясь людям, и там им в головы придут пять истинных мыслей, то после того, как они умрут, эти пять мыслей будут жить вечно. Такие мысли способны проникать сквозь горные породы, пересекать океаны и распространяться по миру. Они оказывают могучее воздействие на сердца и умы людей, пробуждают к действию мужчин и женщин, которые находят им практическое выражение в житейских делах. Саттвики слишком близки к Богу, чтобы действовать и бороться, чтобы трудиться, сражаться, проповедовать или, как говорится, нести добро человечеству здесь, на земле. Те же, кто обладает активностью, как бы возвышенны они ни были, все-таки не изживают до конца невежество. Человек способен к труду только при условии, что он не обладает совершенной чистотой, ибо сама природа труда предполагает мотивацию и вовлеченность. Перед ликом вечно динамичного Провидения, пекущегося даже о падении воробышка, как может человек придавать какое бы то ни было значение тому, что он делает? Разве не святотатство это, раз нам известно, что Бог заботится обо всем сущем? Нам остается лишь благоговейно склониться перед Ним со словами: «Да свершится воля Твоя». Наиболее возвышенные души не способны трудиться, ибо в них нет привязанности. Не существует труд для тех, чья душа растворилась в самой себе, чьи желания поглощены Абсолютом, кто постоянно ощущает Абсолют. Они выше всех людей, остальные же обязаны трудиться. Но, трудясь, мы не должны и допускать мысли о том, будто способны помочь даже самой малой из форм земной жизни. Нет, не способны. Мы просто помогаем самим себе пройти школу жизни. И это — единственно правильное отношение к работе. Приняв его и ни на миг не забывая, что возможность трудиться есть великий дар, нам данный, мы не испытаем привязанности к тому, что делаем. Миллионы таких, как мы с вами, размышляют о своей большой значимости, но все мы умрем, и через пять минут мир забудет нас. А жизнь Бога не знает пределов. «Кто может хоть миг прожить, хоть раз вздохнуть, если не будет на то воли Всемогущего?»[64] Речь о вечно динамичном Провидении, всесильном и всемогущем. По его воле веют ветры и сияет солнце, живет земля и шествует смерть по земле. Он — все во всем, Он — все и во всем. Мы можем только поклоняться Ему. Отдадим Ему плоды всех наших трудов, а добро будем творить ради самого добра, и лишь тогда наступит полная отрешенность. Распадутся цепи, сковывающие сердце, и мы познаем совершенную свободу. Эта свобода и составляет цель карма-йоги.